На сайте Научной библиотеки им. М.Горького опубликованы материалы выставки, посвященной 130-летию со дня рождения Николая Гумилева.
Наследие, личность, судьба Николая Степановича Гумилева (1886-1921) — поэта редкой индивидуальности — вызывают сейчас жгучий интерес. Да и не может быть иначе. Его творчество при жизни автора привлекало чарующей новизной и смелостью, остротой чувств, взволнованной мыслью, личность — мужеством и силой духа. Но долгие десятилетия стихи Гумилева не переиздавались. Имя его лишь изредка упоминалось. Гумилев был необоснованно причислен к участникам контрреволюционного движения и расстрелян. Погиб в 35 лет. Короткий, насильственно прерванный на творческом взлете путь. Но удивительно, неповторимо яркий!
Родился Гумилев в семье корабельного врача в Кронштадте. Учился в гимназии Царского Села. Затем ненадолго (1900-1903) уезжал (новое назначение отца) в Грузию. Вернувшись, окончил (1906) Николаевскую царскосельскую гимназию. Однако уже пребывание в ней не было обычным. Естественные для юноши интересы и занятия сразу оттеснила напряженная внутренняя жизнь. Все определило рано проснувшееся, волнующее призвание поэта. Еще в 1902 г. «Тифлисский листок» опубликовал первое стихотворение Гумилева — «Я в лес бежал из городов…». А в 1905 г. появилась книга стихов — «Путь конквистадоров». С тех пор автор, как сам позже заметил, отдался «наслаждению творчеством, таким божественно-сложным и радостно-трудным».
Гимназическое обучение Гумилев закончил довольно поздно в двадцатилетнем возрасте. И в том же 1906 году уехал в Париж продолжать образование. Но и вузовская учеба не была удачной: недолгий курс лекций в Сорбонне, затем в Петербургском университете: сначала на юридическом факультете, затем на историко-филологическом. В это время его все активнее увлекает литературная деятельность. В Париже он издает журнал «Сириус», в котором активно сотрудничает его будущая жена Анна Горенко, позже прославившая русскую поэзию под именем Анны Ахматовой. Правда, удалось выпустить лишь три тоненьких номера журнала. Творческое воображение пробудило в Гумилеве неутолимую жажду познания мира. Смело ломал поэт привычные нормы жизни. Не успел приехать в Сорбоннский университет (1907) для изучения французской литературы, как покинул Париж.
Мечта увидеть загадочные, нецивилизованные земли завладела им. В первую поездку Гумилев посетил лишь города Стамбул, Измир, Порт-Санд, Каир. Но пережитое оставило в душе неизгладимый след. Неутомимый поиск определил активную позицию Гумилева в литературной среде. Он скоро становится видным сотрудником журнала «Аполлон», организует Цех поэтов, а в 1913 г. вместе с С.Городецким формирует группу «акмеистов»: А.Ахматова, О.Мандельштам, М.Зенкевич, были и сочувствующие. В своем манифесте «акмеизма» (этот термин означал высшую степень чего-либо, расцвет) Гумилев выделил ряд положений. Не забывая о «достойном отце» — «символизме», он предлагал: «большее равновесие между субъектом и объектом» поэзии, не оскорблять непознаваемое «более или менее вероятными догадками» и — поведать «о жизни, нимало не сомневающейся в самой себе…». Тут не было ничего, что можно было счесть за необычную программу. Скорее всего Гумилев обобщил в статье свой творческий опыт. Самый якобы «акмеистский» сборник «Чужое небо» (1912) был тоже логичным продолжением предшествующих.
Пробудившаяся еще в детстве жажда путешествовать, увидеть дальние страны наконец была удовлетворена. Мечта хоть недолго пожить «между берегом буйного Красного моря и Суданским таинственным лесом» осуществилась: тайком (отец отказал ему в просьбе, не дав ни денег, ни благословения) в 1907 году Гумилев выехал в Африку. Чтобы скрыть от родителей свое путешествие, Николай заранее написал им письма, а его друзья аккуратно каждые десять дней отправляли их из Парижа. Позже поэт восторженно будет рассказывать об увиденном: как он ночевал и питался вместе с пилигримами, как был арестован в Трувилле за попытку проехать на пароходе без билета.
Может возникнуть вопрос: почему именно Африка? Обычно считают, что Гумилев стремился только к экзотике. Но В. Брюсову он объяснил свое тяготение к дальним странам по-другому: «…думаю уехать на полгода в Абиссинию, чтобы в новой обстановке найти новые слова». О зрелости поэтического видения неотступно думал Гумилев. И всюду отважно искал испытаний.
“…Ах, бежать бы, скрыться бы, как вору,
В Африку, как прежде, как тогда,
Лечь под царственную сикомору
И не подниматься никогда.
Бархатом меня покроет вечер,
А луна оденет в серебро,
И быть может не припомнит ветер,
Что когда-то я служил в бюро…”
По свидетельству современника поэта Леонида Страховского Николай Степанович, читавший свои стихи, магически воздействовал на слушателей. Да и сами стихи, когда вы вчитываетесь в них, завораживают. Попробуем вслушаться в музыкальность и в ритмику следующих строк:
..И снова властвует Багдад,
И снова странствует Синдбад,
Вступает с демонами в ссору,
И от египетской земли
Опять уходят корабли
В великолепную Бассору…
Парижский период отмечен еще несколькими обстоятельствами. Здесь в 1908 году была издана вторая книга стихов Гумилева «Романтические цветы». И хотя это была уже более зрелая, но все же пока еще ученическая книга, и отношение к нему в литературных кругах было весьма прохладное, в Гумилеве окрепла уверенность в своем даровании. Он уже почувствовал себя пусть и начинающим, но метром.
Проявился характер Гумилева и в период Первой мировой войны. В первый же месяц начала боевых действий он добровольцем поступает в уланский полк (хотя прежде по состоянию здоровья был освобожден от службы даже в мирное время!), избрав одну из самых рискованных воинских профессий — конного разведчика. И, наверное, не было ни одного опасного поиска, в который он бы не вызвался пойти. За личное мужество и боевое отличие его вскоре награждают сначала одним, а спустя некоторое время вторым Георгиевским крестом.
Самым убедительным свидетельством того, что участие Гумилева в военной кампании вовсе не походило на увлекательное занятие, являются его «Записки кавалериста» — серия фронтовых очерков с места боевых действий, публиковавшихся в петербургской газете «Биржевые ведомости» с февраля 1915 по январь 1916 года. Записки кавалериста» проникнуты искренней, нежной любовью к Родине, уважением и гордостью за русского человека, честно выполняющего свой воинский и гражданский долг. И вместе с тем автор ни единым словом не унизил, не проявил высокомерного отношения ни к врагу, ни к местному населению, иначе говоря, никаких националистических настроений.
Есть ли связь между духовными исканиями Гумилева, запечатленными в «Колчане», и его последующим поведением в жизни? Видимо, есть, хотя сложная, трудноуловимая. Жажда новых, необычных впечатлений влечет Гумилева в Салоники, куда он выезжает в мае 1917 г. Мечтает и о более дальнем путешествии — в Африку. Объяснить все это только стремлением к экзотике, думается, нельзя. Ведь не случайно же Гумилев едет кружным путем — через Финляндию, Швецию, многие страны. Показательно и другое. После того как, не попав в Салоники, благоустроенно живет в Париже, затем в Лондоне, он возвращается в революционный, холодный и голодный Петроград 1918 г. Родина суровой, переломной эпохи воспринималась, наверное, самым глубоким источником самопознания творческой личности. Недаром Гумилев сказал: «Все, все мы, несмотря на декадентство, символизм, акмеизм и прочее, прежде всего русские поэты». В России и был написан лучший сборник стихов — “Огненный столп» (1921).
Тайн поэтического колдовства в «Огненном столпе» не счесть. Но они возникают на одном пути, трудном в своей главной цели — проникнуть в несовершенство человеческой природы, предсказать желанные перспективы ее перерождения. Переломы революционного времени, не понятые поэтом, обостряли его былые разочарования в своей судьбе. Эти мучительные переживания автор «Огненного столпа» запечатлел в образе «заблудившегося трамвая». «Огненный столп», тем не менее, дарит и светлые, прекрасные чувства, преклонение перед красотой, любовью, поэзией. Мрачные силы всюду воспринимаются недопустимой преградой духовному подъему.
На Родину (после поездки на солоникский фронт) поэт вернулся лишь в апреле 1918 года. И сразу включился в напряженную после Октябрьской революции деятельность по созданию новой культуры. Гумилеву было что передать своим ученикам. Он читал лекции в институте Истории искусств, плодотворно работал в редколлегии издательства «Всемирная литература», основанного М. Горьким, в комиссии по проведению так называемых «инсценировок культуры», в семинаре для пролетарских поэтов, занимался художественными переводами. А в 1921 г., незадолго до гибели, был избран председателем петроградского отделения тогдашнего Всероссийского Союза писателей. Сохранился теплый отзыв Горького об участии Гумилева в большом и благородном труде. Казалось бы, ничто не предвещало трагического исхода. А он уже наступал.
Откуда и почему такое ужасное предчувствие? Как пришел к нему некогда звонкий и молодой голос? Ответ — в творчестве. Н.Гумилев сразу заявил об особом подходе к миру:
“…Как смутно в небе диком и беззвездном!
Растет туман… но я молчу и жду
И верю, я любовь свою найду…
Я конквистадор в панцире железном…”
Гибель Гумилева потрясла многих людей, придав имени Гумилева ореол мученика, а его творчеству куда большую известность, чем то внимание, каким оно пользовалось при жизни автора. Однако при всей мрачной загадочности случившегося с Гумилевым, те, кому довелось общаться с поэтом, и в особенности его близким и друзьям, Николай Степанович запомнился, прежде всего, таким, как, например, Анне Андреевне Гумилевой, невестке поэта, в последний раз видевшей его за три дня до ареста: «бодрым, полным жизненных сил, в зените своей славы и личного счастья, всецело отдавшимся творчеству».
“Как в этом мире дышится легко!
Скажите мне, кто жизнью недоволен,
Скажите, кто вздыхает глубоко,
Я каждого счастливым сделать волен.
Пусть он придет, я расскажу ему
Про девушку с зелеными глазами,
Про голубую утреннюю тьму,
Пронзенную лучами и стихами…”
«Рыцарем счастья», открытым добру и красоте и умеющим постоять за них, Поэтом-Гражданином навсегда вошел в отечественную и мировую литературу Николай Степанович Гумилев.
Сборник своих юношеских стихов (Путь конквистадоров,1905) Гумилев не переиздавал, считая его несовершенным. Однако выраженные в нем духовные запросы предопределили последующие. Это чувствуется во второй книге — “Романтические цветы” (1908), при всем её коренном отличии от первой. В период, их разделявший, Гумилев окончил Царскосельскую гимназию, 1907- 1908 годы прожил во Франции, где опубликовал “Романтические цветы”, из Парижа совершил путешествие в Африку. Новые впечатления отлились в особую образную систему. Пережитое обусловило другие эмоции. Тем не менее, и здесь ощущается авторская жажда к предельно сильным и прекрасным чувствам: «Ты среди кровавого тумана К небесам прорезывала путь»; «…пред ним неслась, белее пены, Его великая любовь».
Стремление к неведомому, сопряженному подчас с опасностями, сопровождало Гумилева всю жизнь. С ранних лет его манит Восток, Африка, путешествия в тропические страны, и даже желание достать парусный корабль и плавать на нем под черным флагом. Первые сборники Гумилева были встречены в печати критически. «Жемчуга» (1910) тоже не остались без такого внимания. С мягкой иронией В. Иванов заметил, что автор сборника «в такой мере смешивает мечту и жизнь, что совершенное им одинокое путешествие за парой леопардовых шкур в Африку немногим отличается от задуманного — в Китай — с мэтром Рабле…» А Брюсов вообще отказал Гумилеву в связях с современностью.
От прославления романтических идеалов поэт не случайно пришел к теме исканий, собственных и общечеловеческих. «Чувством пути» (определение Блока; здесь снова перекликнулись художники, хотя и разное ищущие) проникнут сборник «Жемчуга». Самое его название исходит от образа прекрасных стран: «Куда не ступала людская нога, Где в солнечных рощах живут великаны И светят в прозрачной воде жемчуга». Открытие ценностей оправдывает и одухотворяет жизнь. Символом этих ценностей и стали жемчуга. А символом поиска — путешествие. Так реагировал Гумилев на духовную атмосферу своего времени, когда определение новой позиции было главным для интеллигенции.
Небольшой цикл «Капитаны», о котором так много высказывалось несправедливых суждений, рожден тем же стремлением вперед, тем же преклонением перед подвигом: «Ни один пред грозой не трепещет, Ни один не свернет паруса». Гумилеву дороги деянья незабвенных путешественников: Гонзальво и Кука, Лаперуза и де Гама… С их именами входит в «Капитаны» поэзия великих открытий, несгибаемой силы духа всех, «кто дерзает, кто хочет, кто ищет» (не здесь ли нужно видеть причину суровости, ранее социологически истолкованной: «или бунт на борту обнаружив, из-за пояса рвет пистолет»?). «Чувство пути», владевшее автором «Жемчугов», проявилось и в его жизни. В короткий срок он совершил вслед за первым еще три путешествия в Африку.
В «Романтических цветах» драма неразделенной либо неверной любви дана расширительно, как знак разобщения, отчуждения людей друг от друга. Поэтому горечь обманутого лирического героя приобретает особую значимость. А вечная тема — новые грани. Многое почерпнуто, скажем, из впечатлений об Африке. Тем не менее обращение к ней все-таки вторично. Оно только способствует воссозданию экстатических духовных состояний, как бы требующих небывалых зримых соответствий. Колоритные фигуры древности, Востока предстают в своем неожиданном облике. И это завораживает. Да, Гумилев овладевал формой стиха до последних своих дней. Но если бы его стихи были лишь копиями чужих шедевров, наверное, не тянулись бы десятилетиями к его книгам читатели.
В «Чужом небе» — явственная попытка установить подлинные ценности сущего. Гумилева влечет феномен жизни. В необычном и емком образе представлена она — «с иронической усмешкой царь-ребенок на шкуре льва, забывающий игрушки между белых усталых рук». Таинственна, сложна, противоречива и маняща жизнь. Но сущность ее ускользает. Отвергнув зыбкий свет неведомых «жемчужин», поэт все-таки оказывается во власти прежних представлений — о спасительном движении к дальним пределам. Неразрешимое оказывается прерогативой художественной практики. В «Чужое небо» включает Гумилев подборку стихов Готье в своем переводе. Среди них — вдохновенные строки о созданной человеком нетленной красоте.
К лирике «Огненного столпа» Гумилев пришел не сразу. Значительной вехой после «Колчана» стали произведения его парижского и лондонского альбомов, опубликованные в «Костре» (1918). Уже здесь преобладают раздумья автора о собственном мироощущении. Он исходит из самых «малых» наблюдений — за деревьями, «оранжево-красным небом», «медом пахнущим лучом», «больной» в ледоходе рекой. Редкая выразительность «пейзажа» восхищает. Только отнюдь не сама природа увлекает поэта. Мгновенно, на наших глазах, открывается тайное яркой зарисовки. Оно-то и проясняет подлинное назначение стихов. Можно ли, например, сомневаться в смелости человека, услышав его призыв к «скудной» земле: «И стань, как ты и есть, звездою, Огнем пронизанной насквозь!»?
Сама по себе мечта переплавить человеческую душу была светлой и очень нужной эпохе 20-х годов. И все-таки вряд ли можно говорить даже о позднем творчестве Гумилева как о «поэзии реалистичной». Он сохранил и здесь романтическую исключительность, причудливость душевных процессов. Но именно таким бесконечно дорого нам слово Мастера.
Библиография:
- H II 5084 Первоначальное образование Санкт-Петербургского Университета 8 февраля 1819г. и его ближайшая судьба. Петроград, 1919
- 61/21781 Н.С.Гумилев. Полное собрание сочинений в 10 томах. Т. 1,2. М, 1998
- 52/9215 Н.С.Гумилев Сочинения в трех томах. М, 1991
- 61/11296 Н. Гумилев. Золотое сердце России. Сочинения. Кишинев, 1990
- 52/32154 Н.Гумилев. Собрание сочинений. Т.1,2. М, 2000
- 52/ 30823 Н. Гумилев. Избранное. М, 2000
- F II 3021 Гиперборей. Ежемесячник стихов и критики. Т. 1,2,3. Санкт-Петербург, 1912
- 5/12706 Н. Гумилев. Романтические цветы. Санкт-Петербург, 1918
- 2/5572 Н. Гумилев. Костер. Санкт-Петербург, 1918
- E II 21781 Н. Гумилев. Фарфоровый павильон. Санкт-Петербург, 1918
- 52/18891 Н. Гумилев. Когда я был влюблен, М, 1984
- 52/1320 Н. Гумилев. Проза. М, 1990
- 52/11880 Н. Гумилев. Огненный столп. Ижевск, 1991
- 52/28060 Антология английской поэзии под ред. Н. Гумилева. М, 2000
- E II 181499 Принципы художественного перевода. Статьи К. Батюшкого, Н.Гумилева, К. Чуковского. Санкт-Петербург, 1920
- 52/29397 Н. Гумилев. Глоток зеленого шартреза. М, 2001
- 4/52086 Н. Гумилев. Твои серебряные крылья. М, 2001
- 52/1933 Н. Гумилев. Письма о русской поэзии. М, 1990
- E II 18820 Н. Гумилев. Письма о русской поэзии. Петроград, 1923
- 52/10106 Н. Гумилев. В огненном столпе. М, 1991
- 52/2589 Н. Гумилев в воспоминаниях современников. М, 1990
- 61/17514 Н. Гумилев. Исследования и материалы. Библиография. СПб, 1994
- 61/23118 Н. С. Гумилев: pro et contra. СПб, 2000
- 4/51051 Н. Гумилев. Конквистадор. Стихотворения. М, 1997
- 52/4108 Н. Гумилев. Шестое чувство. М, 2000
Tags: Выставки, Выдающиеся персоны